Верхнехавский район (село Верхняя Хава)

Идет уже четвертое столетие с момента основания Верхней Хавы. К сожалению, в архивах области не сохранилось точных данных, когда здесь в бескрайней степи, простиравшейся от реки Усмань до реки Хава и дальше на восток, появился первый поселенец. А если учесть, что в те далекие времена процесс заселения и строительство жилищ был очень медленный, то тогда от даты 1690 года надо отбросить несколько десятилетий назад, и вполне реально, что поселение В. Хава возникло в шестнадцатом веке.

По сохранившимся рассказам стариков, живших в девятнадцатом веке, которые слышали от своих дедов, что на новые места, где было положено основание В. Хавы, ехали несколько семей в самый разгар лета. Перебравшись через реку Усмань, подводы с первыми поселенцами двигались по степному бездорожью. Кругом зеленела высокая трава, густо цвели разные луговые цветы. Чуть ли не из-под ног лошадей то и дело выскакивали зайцы, которых водилось здесь огромное множество. А по степи небольшими участками около многочисленных болот рос кустарник и мелкий лесок, следы которых сохранились местами до наших дней. Особый интерес у первопроходцев вызывала речка Хава. Они уже и раньше слышали о ней от людей, состоящих в русских дозорных отрядах. Именно на этой реке служилые люди из первых пограничных поселений часто устраивали засады и громили ногайских татар.

И вот теперь первые поселенцы встретились с этой речкой. Над ней курился, расползаясь по берегам, утренний туман, наполненный ароматом чистого степного воздуха. Медленно катила свои воды неширокая, но полноводная река, изобилующая рыбой. Над ней склонялись высокие деревья, а из прибрежных зарослей камыша выпархивали дикие утки.

Возле речки стали возникать одна за другой улицы, которые назывались порядками, с присвоенными именами тех, кто осел на них первый: Лавренов порядок, Митриев, Амелин, Тарасов и т. д. Характерно, что эти названия улиц, помимо официально присвоенных, сохранились до наших дней.

Поток поселенцев к р. Хава не прекращался. Причиной тому в первую очередь была свобода и наличие плодородного чернозема. Кроме того, служилые люди, охранявшие южные границы Русского государства на Белгородско-засечной черте, стали теперь не востребованы. Поэтому основная их масса осела на землях нашего края, и их стали называть однодворцами.

Село разрасталось. Люди селились кто как вздумает: одни окнами на юг, другие на восток, третьи, сами не зная к чему, отворачивались от солнца в сторону севера или запада. Следы этой беспорядочности можно проследить и сегодня. Расположение и конфигурация улиц часто определяли и их названия. Одна — начиналась у речки и потом, поднимаясь в гору, всё больше изгибалась в виде дуги и получила название Криуши; другая — несколькими хатами сворачивала в сторону от начала порядка, образуя какой-то ящик, где когда-то острого на язык мужика потрепали собаки, и улица получила название Собачьего ящика. На северо-восточной окраине села, где недавно был Ждановский участок, долгое время были луга, сенокосы. Потом здесь стали пасти телят. Но вот прибыли новые поселенцы и вдоль реки огородами вниз образовали улицу. Её назвали Телячьим порядком.

Первым на восточной стороне реки — там, где сейчас улица Карла Маркса, на обрыве поселился приезжий мужик по имени Филя, суровый и нелюдимый. Первое время на него никто не обращал внимания, и заговорили о нем тогда, когда он недалеко от своей хаты обнаружил залежи песка, в котором новоселы испытывали большую нужду. С тех пор гору, на которой поселился Филя, песочные ямы и сооруженный здесь мост через реку стали называть Филиными. Позже начали селиться от хаты Фили вниз по течению реки. Улица прошла через место, где была мусорная свалка и получила название Поганки. Весной и часто летом после обильных дождей река выходила из берегов и заливала все низины. На заливных землях выращивали табак, пользовавшийся большим спросом. Его, в переработанном в домашних условиях виде, везли продавать в Воронеж. Обработка земли на заливных местах привела к тому, что в реку с потоками воды устремлялся смываемый чернозем. Закрывались многочисленные родники, питавшие реку. По берегам уничтожались деревья. Река стала мелеть, терять первоначальное очертание и красоту, становилась уже. Тогда люди стали селиться ближе к реке и в той низине, где обычно сажали табак, образовался порядок, который так и был назван Табачным или Табатером. Хаты для жилья новоселы строили почти сплошь глинобитными. Глину для изготовления самана брали в открытых ямах, а вместо навоза использовали торф и перегной, собранный по берегам реки и в логах. Лес, хотя и не вполне отвечавший строительным целям, был под рукой. Это лоза, береза, осина, росшие у реки и кое-где в степи. Для кровли на первых порах использовали осоку, камыши, а позже солому.

В ямах, отрытых еще первыми поселенцами, население Хавы брало глину на строительство хат и закут до самого последнего времени прошлого столетия. В результате кое-где прямо около домов образовались овраги. Некоторых из них сегодня не существует. Так, у автотранспортного предприятия вплоть почти до XIX века представляли жалкое зрелище: земляные полы, маленькие оконца, затянутые пузырями животных, в одном из углов — огромная печь, топившаяся по-черному, освещение — лучина.

Жили крестьяне большими семьями — человек по 10-20 и больше. Пока живы были родители, сыновья не делились и не уходили от них. Однако встречались такие, которые отделялись при их жизни. Эти, не почитавшие родителей сыновья, селились на окраине села, и созданный ими порядок так и был назван Непочетным (ныне улица Восточная).

Спали крестьяне на полу, на лавках, подстелив солому, которую приносили на ночь на топливо. Старики и дети размещались на печи и на полатях. Поверх соломы стелили полотно, сотканное из конопли, под голову клали верхнюю одежду. Ею же и накрывались вместо одеяла. Зимой вместе с людьми в избах находились телята, поросята, ягнята.

В таких условиях жили люди до второй половины XIX века. После отмены крепостного права в жизни крестьян произошли некоторые изменения. Лучина была заменена керосиновой лампой, свиные пузыри в окнах — стеклом, веретено, с помощью которого крестьяне сучили пряжу, — прялкой, над избами стали появляться трубы, которые до этого не выводили из хаты и топились по-черному. Но эти новшества из-за бедности вводились далеко не во всех семьях.

Предание гласит, что среди наиболее состоятельных поселенцев у реки Хава был высокий сухой старик, которого величали Лавреном Михайловичем, приехавший сюда с четырьмя женатыми сыновьями. Он решил соорудить на реке водяную мельницу — это первое предприятие на хавской земле. Крестьяне, узнав об этом, торопили хозяина и предлагали свою помощь.

Водяную мельницу строили далеко от села (за поселком Черняхи) — ближе не нашлось места: река в районе села была широкой и глубокой. Строительство шло довольно быстро — она была сооружена за одно лето и к осени уже работала. Эта мельница, следы которой сохранились до наших дней в виде торчавших остатков сгнивших дубовых свай, не имела конкуренции, поэтому плата за помол зерна была довольно высокой. Но работала она недолго. Как только в селе появились ветряки, мельницу крестьяне спалили.

В XVIII столетии вслед за крестьянами-однодворцами в наш край потянулись дворяне. Одним из первых приехал Абрам Селихов. Он обосновался в 12 километрах от р. Хавы вверх по течению. Кроме барского дома был построен пруд, и это положило основанию деревни Селихово или Абрамовки, ныне входящей в состав Семеновки. Почти рядом с В. Хавой к северу от нее поселился помещик Каверин, имевший почти тысячу десятин земли, положивший основание поселка Каверино.

В этот период на хавские просторы устремились дворянские семьи — Раевские, Алисовы.

В XIX веке число дворянских семей увеличилось. В районе Сухих Гаев раскинулись поля Потамошнева, у Грачевской будки начинались поля Пастухова, а на юго-востоке от В. Хавы располагались земли Гурко и Звягинцева. В пяти километрах на восток от В. Хавы были земли помещика Пашутина. Западнее от нынешнего райцентра и почти до Малой Приваловки раскинулись земли семьи Халютиных. Эти земли в размере двух тысяч десятин получил генерал-майор, участник войны 1812 года Дмитрий Иванович Халютин. После его смерти поля перешли к его сыну Василию Дмитриевичу, который был мировым судьей 1-го участка города Воронежа. А после его смерти в 1872 году хозяином поместья стал сын Владимир Васильевич Халютин. Он был повенчан с княгиней Татьяной Волконской. В 1894 году он продал имение Соколовым и семьей проживал в Воронеже. Имел восьмерых детей.

На юго-западе в районе Марьевки и Спасовки с давних пор земли принадлежали Мельгуновым, а в начале XIX века они были проданы Крашенинниковым.